Муравей жизни
Все ушли, а он остался
У меня была учительница музыки Сусанна Владимировна Хромая («…на всю голову», как говорит моя подруга Оля, психолог). Она считалась очень талантливым педагогом, одним из лучших в нашей музыкальной школе. После первого же урока в моем дневнике появилась запись «ИДИОТИНА!», после второго – «КАК ОБ СТЕНКУ ГОРОХ!!!». Надо признать, диагноз был поставлен довольно точный: вся моя жизнь служит тому подтверждением.
В «музыкалку» ходить не хотелось. Бедная моя няня Баба Катя везла меня туда, как на казнь. Я в общем-то и не сопротивлялась. Мы ехали на усатом семнадцатом троллейбусе, и в животе у меня ворочался комок страха. Чтобы немного отвлечься, я глядела в окошко на веселые мордочки мать-и-мачехи, на траву, которая всегда казалась мне шерсткой какого-то неведомого животного… Солнце подсвечивало все так красиво!
У входа в кабинет Баба Катя горестно вздыхала, и мы обнимались на прощание. Отправив ребенка в пасть дракона, няня в течение часа сторожила дверь – на случай внезапного побега. В кабинете меня ждали черный огромный рояль, свидетель моих провалов, и сухонькая женщина с кичкой. А я хотела на улицу, играть в резиночку! Или даже в музей, куда снова пошел мой класс без меня. Говорят, там очень интересные экспонаты…
В четвертом классе я сделала попытку прервать эту традицию хождения по чужим местам. На глазах у мамы в сумку демонстративно складывалась стопка нот, тетрадка для сольфеджио с его гадкими музыкальными диктантами и лаковые туфельки «сменки». После всех этих приготовлений я с чистой совестью отправлялась во двор, играть с ребятами. Была поздняя весна, мы поливали мальчишек из брызгалок, делали парики из одуванчиков... Все было просто замечательно! А через месяц, как раз накануне отчетного концерта, я пришла к родителям с повинной, радостно объявив, что больше в музыкальную школу не пойду «никогдашеньки!». Но папа ласковым голосом сказал, что у меня слабое здоровье и было бы очень хорошо иметь «музыкальную профессию», как у сестры. В «музыкалке» его просьбу о переводе ребенка к другой учительнице с потерей года восприняли положительно. В итоге моя каторга длилась на год больше, чем у остальных детей...
Впоследствии мне удалось перестать ходить по чужим местам, но «идиотиной» я, судя по всему, так и останусь.
После окончания института мне довелось поработать в школе. Помню забавный эпизод первого дня. Журнала почему-то еще не выдали, и я пыталась хотя бы зрительно запомнить детей двух пятых классов. После сдвоенного урока русского языка и литературы я проветрила кабинет, приготовила доску для следующих штудий и наблюдала за тем, как помещение заполняется порцией новеньких ребят. Пятиклашки были очень милые. Пока они сосредоточенно раскладывали на партах свои учебники и тетрадки, я пробежала взглядом по лицам класса «А». Надо же, совсем другие люди, чем предыдущие, «бэшки»! Ведут себя поинтеллигентнее, нет такой взлохмаченности. Да, совсем другие… Хотя стоп! А этот-то? Он же был! На прошлой паре. Не может быть. Это как же, все ушли, а он остался?! Чтобы посидеть снова на моем уроке? На перемене странный мальчик подошел ко мне и предложил почитать свою любимую книжку про открытый космос. Пребывая в полной растерянности, я взяла ее и подумала: «У меня появился фанат. Значит, я не самый дурацкий учитель на свете...»
На следующий день история повторилась. Тот же мальчик – как я запомнила, Артем – просидел на двух (!) парах моих уроков. Это было так дико, что я не могла найти в себе решимость взять да разобраться. Мне вдруг захотелось завести с ним разговор об открытом космосе (я много нового узнала из той книжки), но мальчик быстро проследовал на выход, даже не взглянув на меня…
Трудно себе даже представить, сколько бы это все продлилось, если бы через пару дней в самом конце урока в класс не влетела сестра Артема и, бегло пробормотав «извините, Роздавидна!», не крикнула ему: «Максим, мы опаздываем на чемпионат по дзюдо!» Внутри меня словно взорвался баллончик с краской: «МАКСИМ?..» Это были близнецы.
«Бедная идиотина», – снисходительно произнесла внутри меня Сусанна Владимировна Хромая. Да, все так, тут не поспоришь… А зато я люблю рассматривать лужи и рисунки на обоях… Все электрические розетки улыбаются мне в обе дырочки, счастливые билетики приносят удачу, а рыжие люди и голуби служат предвестием нечаянной радости.